Неточные совпадения
На берегу, около обломков
лодки, сидел человек
в фуражке с выцветшим околышем,
в странной одежде, похожей на женскую кофту,
в штанах с лампасами, подкатанных выше колен; прижав ко груди каравай хлеба, он резал его ножом, а рядом с ним, на песке,
лежал большой, темно-зеленый арбуз.
К нам подъехала недавно
лодка:
в ней были два гребца, а на носу небрежно
лежал хорошо одетый мальчик лет тринадцати.
Лодки эти превосходны
в морском отношении: на них одна длинная мачта с длинным парусом. Борты
лодки, при боковом ветре, идут наравне с линией воды, и нос зарывается
в волнах, но
лодка держится, как утка; китаец
лежит и беззаботно смотрит вокруг. На этих больших
лодках рыбаки выходят
в море, делая значительные переходы. От Шанхая они ходят
в Ниппо, с товарами и пассажирами, а это составляет, кажется, сто сорок морских миль, то есть около двухсот пятидесяти верст.
Два его товарища,
лежа в своей
лодке, нисколько не смущались тем, что она черпала, во время шквала, и кормой, и носом; один лениво выливал воду ковшом, а другой еще ленивее смотрел на это.
Я заглянул за борт: там целая флотилия
лодок, нагруженных всякой всячиной, всего более фруктами. Ананасы
лежали грудами, как у нас репа и картофель, — и какие! Я не думал, чтоб они достигали такой величины и красоты. Сейчас разрезал один и начал есть: сок тек по рукам, по тарелке, капал на пол. Хотел писать письмо к вам, но меня тянуло на палубу. Я покупал то раковину, то другую безделку, а более вглядывался
в эти новые для меня лица. Что за живописный народ индийцы и что за неживописный — китайцы!
Вьюками были брезентовые мешки и походные ящики, обитые кожей и окрашенные масляной краской. Такие ящики удобно переносимы на конских вьюках, помещаются хорошо
в лодках и на нартах. Они служили нам и для сидений и столами. Если не мешать имущество
в ящиках и не перекладывать его с одного места на другое, то очень скоро запоминаешь, где что
лежит, и
в случае нужды расседлываешь ту лошадь, которая несет искомый груз.
Едва приложил я голову к подушке, как уже почувствовал, что меня раскачивает во все стороны, точно
в лодке. Пуховики были так мягки, что я
лежал как бы распростертый
в воздухе. Одно мгновение — и я всем существом окунулся
в ту нежащую мглу, которая называется детским сном.
Я стреливал гусей во всякое время: дожидаясь их прилета
в поле, притаясь
в самом еще не вымятом хлебе, подстерегая их на перелете
в поля или с полей, дожидаясь на ночлеге, где за наступившею уже темнотою гуси не увидят охотника, если он просто
лежит на земле, и, наконец, подъезжая на
лодке к спящим на берегу гусям, ибо по воде подплыть так тихо, что и сторожевой гусь не услышит приближающейся
в ночном тумане
лодки.
Вы выбираете тот, который к вам поближе, шагаете через полусгнивший труп какой-то гнедой лошади, которая тут
в грязи
лежит около
лодки, и проходите к рулю.
Надо полагать, что такие причины встретились у Захара и Гришки, потому что часов около восьми вечера,
в то время как буря была во всей своей силе, оба они вышли на площадку. Им нечего было, однако ж, беспокоиться о большой
лодке, она, сколько известно, давным-давно красовалась на заднем дворе «Расставанья»; верши также спокойно
лежали в защите от непогоды под всевмещающими навесами комаревского целовальника. При всем том Захар и Гришка спешили к реке.
В ответ на замечание Гришки о вершах Глеб утвердительно кивнул головою. Гришка одним прыжком очутился
в челноке и нетерпеливо принялся отвязывать веревку, крепившую его к большой
лодке; тогда Глеб остановил его. С некоторых пор старый рыбак все строже и строже наблюдал, чтобы посещения приемыша на луговой берег совершались как можно реже. Он следил за ним во все зоркие глаза свои, когда дело касалось переправы
в ту сторону, где
лежало озеро дедушки Кондратия.
Отпечатки грязных ног явственно обозначались на полу сеней и каморы. Комки мокрой грязи висели еще на перекладинах лестницы, ведшей на чердак. Спинка сундука, кой-как прислоненная, обвалилась сама собою во время ночи. Подле
лежали топор и замок. Окно было отворено!.. Но кто ж были воры? Старушка и Дуня долго не решались произнести окончательного приговора. Отсутствие Гришки, прогулки
в лодке, бражничество, возобновленная дружба с Захаром обличили приемыша. Надо было достать откуда-нибудь денег.
Дружеский шепот реки оказал мне настоящую услугу. Когда, часа три назад, я укладывался на берегу,
в ожидании ветлужского парохода, вода была далеко, за старою
лодкой, которая
лежала на берегу кверху днищем; теперь ее уже взмывало и покачивало приливом. Вся река торопилась куда-то, пенилась по всей своей ширине и приплескивала почти к самым моим ногам. Еще полчаса, — будь мой сон еще несколько крепче, — и я очутился бы
в воде, как и эта опрокинутая
лодка.
Воды становилось всё меньше… по колено… по щиколотки… Мы всё тащили казённую
лодку; но тут у нас не стало сил, и мы бросили её. На пути у нас
лежала какая-то чёрная коряга. Мы перепрыгнули через неё — и оба босыми ногами попали
в какую-то колючую траву. Это было больно и со стороны земли — негостеприимно, но мы не обращали на это внимания и побежали на огонь. Он был
в версте от нас и, весело пылая, казалось, смеялся навстречу нам.
До самых бортов
лодка наполнена белой, серебряной рыбой, так что ноги гребцов
лежат на ней вытянутыми прямо и попирают ее. Небрежно, на ходу,
в то время когда гребцы почти еще не замедляют разгона
лодки, Юра соскакивает на деревянную пристань.
Был солнечный, прозрачный и холодный день; выпавший за ночь снег нежно
лежал на улицах, на крышах и на плешивых бурых горах, а вода
в заливе синела, как аметист, и небо было голубое, праздничное, улыбающееся. Молодые рыбаки
в лодках были одеты только для приличия
в одно исподнее белье, иные же были голы до пояса. Все они дрожали от холода, ежились, потирали озябшие руки и груди. Стройно и необычно сладостно неслось пение хора по неподвижной глади воды.
Владимир Сергеич побежал на крик. Он нашел Ипатова на берегу пруда; фонарь, повешенный на суку, ярко освещал седую голову старика. Он ломал руки и шатался как пьяный; возле него женщина,
лежа на траве, билась и рыдала; кругом суетились люди. Иван Ильич уже вошел по колена
в воду и щупал дно шестом; кучер раздевался, дрожа всем телом; два человека тащили вдоль берега
лодку; слышался резкий топот копыт по улице деревни… Ветер несся с визгом, как бы силясь задуть фонари, а пруд плескал и шумел, чернея грозно.
Поднявшись на палубу, он отыскал немного провизии — сухарей, вяленой свинины и подошел к борту. Шлюпка, качаясь, стукала кормой
в шхуну; Аян спустился, но вдруг, еще не коснувшись ногами дна
лодки, вспомнил что-то, торопливо вылез обратно и прошел
в крюйс-камеру, где
лежали бочонки с порохом.
Ему удалось схватиться руками за ветки куста, торчавшего из воды.
Лодка стала, вся содрогаясь и порываясь вперед. Вода бежала вдоль ее бортов слева и справа с гневным рокотом. Теперь видим стал правый берег. Снег
лежал на нем, белея слабо и плоско, как бумага
в темноте. Но фельдшер знал местность. Этот берег представлял собою огромное болото, непроходимое даже летом.
— Это чёрт знает что такое! Ключи должны всегда
лежать в передней на окне! Кто смел взять их оттуда? Приказчик может, если ему угодно, завести себе свою
лодку!
В тени одной из
лодок лежал Василий Легостев, караульщик на косе, передовом посте рыбных промыслов Гребенщикова.
Лежал он на груди и, поддерживая голову ладонями рук, пристально смотрел
в даль моря, к едва видной полоске берега. Там, на воде, мелькала маленькая черная точка, и Василию было приятно видеть, как она всё увеличивается, приближаясь к нему.
Нам все время хотелось есть, и мы жадно набрасывались на пищу, но каждый раз после еды появлялось головокружение и тошнота. Всю ночь напролет мы
лежали у огня, страдая приступами болезни. Когда рассвело, я не узнал своих спутников. У всех нас оказались распухшие лица и ноги. Пересилив себя, я еле добрался до
лодки. Солнечный восход застал нас уже
в дороге.
К восьми часам утра мы перебрались через последний мыс и подошли к реке Нельме. На другой ее стороне стояла юрта. Из отверстия
в ее крыше выходил дым; рядом с юртой на песке
лежали опрокинутые вверх дном
лодки, а на самом берегу моря догорал костер, очевидно он был разложен специально для нас. Его-то мы и видели ночью. Из юрты вышел человек и направился к реке.
В левой руке он держал за жабры большую рыбину, а
в правой — нож.